Благоразумные желания - Страница 3

Рой взглянул на часы и едва не вскрикнул от удивления. Плащ он надел уже на крыльце гостиницы, озираясь в поисках свободного такси. Машина неслась по мокрым ярко освещенным улицам, а Роберт, поглощая жареные орешки, вновь вернулся к своим мыслям. Пора, давно пора иметь собственный дом. Он стал бродягой с тех пор, как в десять лет впервые покинул двор родительского дома, ставшего чужим. И вот теперь он хочет иметь место, которое мог бы назвать своим домом.

Много времени прошло с тех пор, как маленький мальчик бежал, спотыкаясь, по пыльной дороге, прося машины остановиться. Сейчас ему тридцать пять. И раз уж он хочет иметь дом, время настало. Вот только нужна женщина, которая разделила бы с ним этот дом. Его дом. Его постель. Его жизнь. Но это должна быть именно его женщина.

Взгляд скульптора профессионально скользил по бордюру тюльпанов, окаймляющих дорогу. Тщательно подобранные по цвету, они не трогали его воображения. После долгих скитаний, может быть, лет в пятнадцать, он пришел к выводу, что узнает женщину, на которой женится, стоит лишь увидеть ее. И Рой отлично знал, откуда это убеждение. Брак родителей, пронизанный любовью, добротой, искренней радостью, всю жизнь был для него примером.

Немного, конечно, понимал он в десять лет, но интуитивно чувствовал: между отцом и матерью происходило нечто особенное. В детстве мальчик часто слышал историю о том, как они полюбили друг друга с первого взгляда, сразу поняв, что ждали этой встречи всю жизнь.

А в двадцать семь лет, как-то позабыв обо всем, он, нетерпеливый, женился на Кэрол. И уже через месяц осознал ошибку, но даже после этого пытался сохранить брак, делал все, что мог, а Кэрол бросила его ради какого-то богатого бизнесмена, вдвое старше ее. Вздохнув тогда с облегчением, Рой поклялся никогда больше не повторять таких ошибок.

Чрезмерным самомнением он не страдал, но все же успел заметить, что женщины тянутся к нему как пчелки к яркому цветку. Высокие, маленькие, красивые, сексуальные. Но ни одна из них не тронула душу до сих пор.

А что, если он никогда не найдет ту таинственную женщину? Неужели жизнь так и пройдет в мечтах пятнадцатилетнего мальчишки?

Может быть, если он построит дом, она появится? Так же естественно, как восход солнца следует за закатом.

А может быть, он зря собирается осесть на одном месте. Он ведь всегда так гордился свободой, отправляясь куда угодно и на сколько хотел. В браке он потеряет эту возможность.

Та самая женщина… а существует ли она на свете?

Рой попытался отвлечься от таких мыслей, которые сам порой считал бесполезными. Такси притормозило и остановилось возле галереи. По обеим сторонам дорожки были расставлены горшки с нарциссами, не склонившими желтые головки даже под проливным дождем, стоявшими как доблестные солдаты на параде. Я одинок, думал скульптор, одинок, несмотря на достаток, известность, свободу.

— Мистер, восемь долларов, — заявил таксист.

Роберт вздрогнул и вернулся к действительности. Он молча расплатился с таксистом и направился к дверям галереи. Нет, он не свободен. Потому что вот сейчас он просто побродил бы по мокрым улицам, а не шел бы на открытие собственной выставки.

Владелица галереи, его ровесница, была женой какого-то высокопоставленного чиновника и казалась чрезмерно важной и чопорной. Рою всегда хотелось называть ее миссис Джордаш, потому что имя Джули ей совсем не подходило. Не успел он повесить плащ, как столкнулся с оценивающим взглядом этой женщины. Она величественно кивнула.

Роберт подошел к галерейщице, поцеловал ей руку и позволил провести себя по галерее. Он что-то промямлил о размещении скульптур, беспомощно оглянулся и почувствовал себя словно раздетым под пристальными взглядами уже начавших собираться посетителей. Джули вручила мастеру пачку каталогов и пробежалась по списку, упоминая наиболее значительных гостей: банкиров, бизнесменов, дипломатов — обычных покупателей его скульптур.

Неплохо для парня из маленькой деревушки из Нью-Джерси, решил Рой и вновь сосредоточился на запоминании имен приглашенных. Неожиданно зазвенел дверной колокольчик. Надо собраться с силами и в следующие несколько часов вести себя как того требуют правила хорошего тона. Мама потратила столько времени, стараясь научить его манерам.

Три четверти часа спустя просторный зал гудел как растревоженный улей. Было продано уже шесть скульптур, официанты сбились с ног, шныряя между гостями, а Рой любезно беседовал с банкиром, который не одобрял ни одной работы, созданной в XX веке, совершенно не стеснялся в выражениях, но каждый раз покупал пару скульптур Роберта. И вдруг Рой услышал женский голос, тихо позвавший его откуда-то сзади. Он обернулся и крепко обнял стоявшую совсем рядом Барбару.

— Как я рад тебя видеть!

— Не могу поверить, — отозвалась женщина, — что ты можешь быть столь элегантен. Неужели это мой друг Боб?

— Я очень стараюсь. Ты выглядишь роскошно, Барбара, потрясающее платье.

Мягкие зеленые складки удивительным образом оттеняли ее рыжеватые локоны, а изящное декольте приоткрывало ровно столько, сколько дозволено.

— Я знала, что тебе понравится, — удовлетворенно заявила приятельница. — Это Айзек мне подарил.

Фрост дружелюбно похлопал друга по плечу.

— Рад тебя видеть. Когда все закончится, мы ждем тебя в гости на ужин.

— Договорились, — улыбнулся Рой. — А пиво у вас есть?

— Купили целый ящик, твое любимое — австралийское.

Айзек был на пару дюймов ниже Роберта, блондин, и к тому же инженер, но с тех пор как они впервые встретились в Скалистых горах, их дружба стала расти и крепнуть. И когда Роберт рисовал мысленно свой дом, он помещал его где-нибудь в лесистых горах на Восточном побережье.