Благоразумные желания - Страница 25

— Полагаю, отлично.

— Полагаешь? — фыркнула Барби. — Если бы я знала, что Трейси предложит тебе вернуться в город, то ни за что на свете не дала бы ей твой телефон. Послушай, давай я предложу маме и Боулту побыть няньками и в уик-энд? Тогда ты и Роберт сможете пойти с нами в кино.

— Нет, — отказалась Эми.

— Мим, однажды ты проснешься и поймешь, что жизнь прошла мимо, — вскипела сестра. — Нет ничего хуже холодной пустой постели. Я поняла это, когда нам с Айзеком пришлось расстаться. Увидимся завтра. Пока. — Эмили услышала, как сестра бросила трубку.

Роберт, уходя, хлопнул дверью, и вот теперь сестра. Все было бы иначе, подумала Эми, если бы другие люди перестали вмешиваться в ее жизнь.

Но если Фросты пригласят Роя в кино, тогда, вероятно, он никуда не уедет?

Эмили сварила себе еще одну чашку кофе и уселась на террасе, греясь в лучах заходящего солнца. Гранди плюхнулась возле ее ног, а Спотти носилась по двору, ища лазейку в ограде и лая на деревья. Наконец собака угомонилась и прилегла на дощатый пол.

Отгоняя мысли о разговоре с сестрой, Эмили вспоминала детство и юность, бегло подумала о коттедже, о том, как долго она не бродила по полям, не любовалась дикими полевыми цветами или даже просто не сидела на залитой солнцем террасе. Она думала о музыкальной школе в Нью-Мехико, которая заслуживала ее внимания, но была так далеко. Далеко от паутины чувств, опутавшей ее сердце. Эми подумала о матери и Эдварде, который через два месяца станет ее отчимом. И только об одном человеке она не смела подумать. О Роберте.

В эту ночь ее снова мучили кошмары, вновь мощный круговорот засасывал ее в жуткие глубины. Эмили проснулась, дрожа от страха. Села на кровати, пытаясь утихомирить бешеный стук сердца. Я боюсь Роя и всего, что связано с ним, в панике подумала она. Вот почему я не хочу даже думать о нем. Если я впущу его в свою жизнь, на самом деле впущу, боюсь, я исчезну, потеряю себя.

По словам Роберта, она нашла себя, свой неповторимый путь. Так ли это? А что, если она влюбится в этого человека… что тогда? Она уже никогда не станет такой, как прежде.

Ее тело ответило первым. Воображение Эми стремительно уносило ее туда, куда она не хотела заглядывать. В крайнем возбуждении девушка спустилась по ступенькам, приготовила себе авокадо с майонезом и стала смотреть какой-то глупый фильм по телевизору. В семь утра она проснулась на диване с ноющей болью в шее. Телевизор по-прежнему работал.

Эми выключила его. Все из-за мужчин, мстительно подумала она. Или, вернее, из-за одного-единственного мужчины. Мужчины, который построил чудесный дом, полный солнечного света, который понимает все людские эмоции, который целует ее так, словно никогда не наступит завтра. Который знает, чего хочет.

Он хочет ее. И не скрывает этого.

Хотя ни разу не позвонил с тех пор, как она переехала в дом Трейси.

Возле входной двери раздался ужасный вой собак. Значит, им пора гулять. Эмили осторожно покачала головой из стороны в сторону, растягивая затекшие мышцы. Как раз этим утром она собиралась купить себе новую спортивную машину, которая станет еще одним символом перемен. Эми скорчила рожицу и направилась к входной двери, обороняясь от нападок собак.

Маленький серый автомобиль выглядел жалким и потрепанным рядом с блестящими новыми моделями в автосалоне. Но Эми была настроена воинственно, и, когда к полудню она рассталась с продавцом, ее не покидало чувство удачно совершенной сделки. Эмили с гордостью ощущала себя владелицей ярко-красного «ауди», размером чуть больше предыдущей машины, но современной. Припарковавшись возле дома сестры, она обошла новое приобретение пару раз, похлопывая по блестящему корпусу, и вдоволь налюбовалась собственным отражением в лобовом стекле.

Ближе к вечеру Эмили притормозила возле дома Фростов. Цвет ее новой машины прекрасно гармонировал с алыми обновками. Этот цвет и наряд символизировали нечто, чему она еще не подобрала название.

— Ничего себе! — воскликнула Барби, встретив сестру у порога. — Вот это наряд… Заходи. Мы только что разрезали пиццу. Надеюсь, ты голодна.

Пока взрослые отдавали должное пицце, Барбара кормила ужином малышей. Сара ела спокойно, а Саймон в промежутках между очередной ложкой каши жалобно хныкал, энергично засовывая пальцы в ротик.

— У него тоже режутся зубки, — печально заметила Барби, снимая сына с высокого стульчика. — Айзек, ты уверен, что нам можно идти? Ненавижу оставлять их в такие минуты.

Саймон уткнулся носом в отцовское плечо.

— Конечно, нужно, — ответила за свояка Эми. — В конце концов, я тетя.

— Иногда я забываю об этом, — не слишком тактично отозвалась Барбара. — Твоя работа так далека от малышей с растущими зубками и истеричных мамаш, рвущих на себе волосы.

Далека от настоящей жизни — вот что имела в виду сестра. Внутренне содрогнувшись, Эми предложила:

— Напиши мне номер телефона кинотеатра. Если Саймону станет хуже, я свяжусь с вами.

Сестра задумалась. Она выглядела напряженной и расстроенной. Эмили и не помнила сестру такой.

— Пошли, Барби, — решительно сказал Айзек. — Иначе мы опоздаем. — Отец посадил двойняшек в манеж. — В спальне есть специальное кольцо для зубов, дай ему, если он опять начнет хныкать. Сара тебе хлопот не доставит. Она вся в мать. Спасибо, сестричка.

Спустя три минуты дверь за ними закрылась. Саймон тут же заплакал, разбудив почти заснувшую Сару. Женщина настроила радиоприемник на музыкальную волну и пошла в спальню, где нашла яркое зубное кольцо, и дала малышу. Он сунул его в рот. Тихо напевая племянникам колыбельную, Эми медленно в такт музыке качала манеж.